Лютая зима [Отмороженный] - Дэн Симмонс

Майерс и Брубэйкер переглянулись, и Майерс вышел, закрыв за собой дверь. Капитан Миллуорт никогда прежде не называл ни одного из них по имени.

Брубэйкер стоял перед столом и ждал.

– На прошлой неделе я получил от группы внутренней безопасности рапорт, касающийся вас, – сказал Хансен.

Брубэйкер сунул в рот зубочистку и ничего не ответил.

– Грэнджер и его ребята считают, что вы имеете какие-то связи с Фарино, – продолжал Хансен, глядя детективу в глаза. – Они думают, что вы находитесь на службе у Малыша Героина, занимая то самое место, которое в минувшем ноябре освободил ваш приятель Хэтуэй.

Выражение глаз Брубэйкера не изменилось. Он стоял молча и перекатывал языком торчавшую изо рта зубочистку.

Хансен зачем-то переложил на другое место стопку бумаг, лежавших на его столе.

– Я сказал об этом, Фред, поскольку считаю, что вам может понадобиться кто-то, кто сумеет прикрыть вашу спину. Поставить вас в известность о том, кто принюхивается к вам, почему и когда. Я в состоянии это сделать.

Брубэйкер извлек изо рта зубочистку, глубокомысленно осмотрел ее и сунул в карман.

– Но зачем вам это нужно, капитан?

– Потому что мне необходимо, чтобы вы приложили все ваши силы, опыт и осмотрительность к этому делу, Брубэйкер. Вы почешете мою спину, а я защищу вашу.

Брубэйкер стоял неподвижно, смотрел на Миллуорта и, очевидно, пытался понять, что же на самом деле происходит.

– Это все, – сказал Хансен. – Отправляйтесь на охоту за Курцем. Смените Томми на его посту через восемь часов. Если что-нибудь заметите, звоните мне по сотовому телефону. Но скажите Майерсу, что вы только ведете наблюдение и не предпринимаете никаких других действий без моего разрешения. Понимаете?Никаких. Если вы увидите, что Курц трахает сына мэра прямо на Мэйн-стрит среди бела дня, вы обязаны позвонить мне, прежде чем сделать хотя бы шаг в их сторону. Capische?[38]

– Да.

Хансен кивком указал на дверь, и Брубэйкер вышел.

Начальник отдела по расследованию убийств повернулся вместе с креслом и несколько минут рассматривал находившееся на противоположной стороне улицы серое бесформенное старое здание суда. Все зашло слишком далеко и развивалось, пожалуй, чересчур быстро. Проблема должна вскоре разрешиться, но даже в том случае, если с детективами Брубэйкером и Майерсом что-нибудь случится – а при задержании такого типа, как Курц, с детективами в штатском вполне может что-то случиться, – все равно останется слишком уж много лишних зацепок.

Хансен вздохнул. Ему понравилось быть детективом по расследованию убийств. Черт возьми, он имел способности к этой работе. К тому же ему нравились его жена Донна и пасынок Джейсон. Эта его ипостась существовала всего четырнадцать месяцев, и Джеймс Б. Хансен рассчитывал отвести ей еще год или два, а может быть, и больше.

Он на мгновение закрыл глаза.Да исполнится воля твоя, господи. Да исполнится воля твоя. Хансен открыл глаза и, воспользовавшись своей частной линией, набрал номер некоего дантиста, живущего в Кливленде. Пришла пора готовить зубные карты для Роберта Гэйнса Миллуорта.

ГЛАВА 22

– Вы близкий родственник? – спросила медсестра.

– Я брат Дональда Рафферти, – ответил Курц. Ему приходилось встречаться с Гэйл, невесткой Арлены, и он знал, что она была хирургической сестрой на девятом этаже, но ему не хотелось, чтобы она видела его здесь.

Медсестра приемного отделения фыркнула и уставилась на один из нескольких окружавших ее компьютерных экранов.

– Мистер Рафферти в палате шесть-двадцать три. У него сотрясение мозга умеренной тяжести и сломанное запястье, но в данный момент он спит. Если вы хотите поговорить с принимавшим его врачом, то доктор Синг освободится минут через двадцать.

– А что с девочкой? – спросил Курц.

– Девочкой?

– Рэйчел… Рафферти. Она была в автомобиле вместе с Дональдом. Насколько я понимаю, она получила более серьезные повреждения.

Медсестра нахмурилась и снова забарабанила по клавиатуре.

– Да. Ее закончили оперировать.

– Я могу видеть ее?

– О нет. Операция продолжалась почти пять часов. Девочка останется на несколько часов в отделении интенсивной терапии.

– Но операция прошла успешно? Она будет в порядке?

– Вам следовало бы поговорить с доктором.

– Доктором Сингом?

– Нет, нет. – Медсестра нахмурилась еще сильнее. Очевидно, ее глубоко возмущало то, что бесценное служебное время приходится тратить на всякие пустяки. Но все же она опять что-то набрала и сообщила: – Главными хирургами были доктор Фремонт и доктор Вайли.

– Два хирурга?

– Я вам только что сказала.

– Я могу поговорить с ними?

Медсестра негодующе закатила глаза и пробежала пальцами по клавиатуре.

– Доктора Фремонта нет в больнице, а доктор Вайли до пяти часов будет в операционной.

– Где находится интенсивная терапия?

– Вас туда не пустят, мистер… э-э-э… Рафферти.

Курц наклонился так близко, что медсестре пришлось отвлечься от компьютерного экрана и взглянуть ему в глаза.

– Где она находится?

Медсестра сказала.

Курц, Анжелина и Марко покинули поместье семейства Гонзага в страшной спешке. Анжелина объяснила не скрывавшему своего раздражения Эмилио, что произошло нечто, имеющее для нее немалое значение, и что они перенесут ленч на другой день. Арни и Мики Ки доставили молчаливое трио в бронированном лимузине в «Прибрежные башни». Они поднялись на лифте прямо в пентхаус и лишь там приступили к разговору.

– Что, черт возьми, это значит, Курц? – Анжелина была бледна от гнева и от попыток успокоить играющий в крови адреналин.

– Мне нужен автомобиль.

– Я отвезу вас к фитнес-клубу, где вы бросили свою…

Курц покачал головой:

– Автомобиль нужен мне сейчас же.

Анжелина на секунду задумалась. Согласись она сейчас исполнить желание Курца, и их отношения – какими бы они ни были на тот момент – изменились бы навсегда. Она посмотрела ему в лицо, сунула руку в сумочку и кинула ему связку ключей.

– Мой серебряный «Порш-Бокстер» стоит в гараже прямо возле лифта.

Курц кивнул и повернулся к лифту.

– А что делать с ним? – Анжелина извлекла свой 45-дюймовый «компакт витнесс» и прицелилась в Марко.

– Он не глуп, – сказал Курц. – Вы можете и дальше использовать его. Предложите ему посидеть с наручниками в «джоне», как мы предлагали это Лео.

Анжелина взглянула на Марко.

– Конечно. А почему бы и нет? – проронил огромный телохранитель. – Это меньшее из двух зол.

– Ладно, – согласилась Анжелина, – а как насчет… – Она резко кивнула вдоль коридора, в ту сторону, где в комнатке возле кухни стоял большой холодильник.

– Вечером, – ответил Курц. – Я вернусь.

– Это мне не нравится… – начала было Анжелина, но Курц уже вошел в лифт и закрыл за собой дверь.

Курц вышел из лифта и сразу понял, насколько продуманно устроено отделение интенсивной терапии. Посередине находился сестринский пост, вокруг которого веером располагались одноместные палаты с прозрачными стенами. Находившиеся на посту медицинские сестры следили каждая за своими приборами, но могли при этом со своих мест заглянуть в любую палату и увидеть пациентов, не отвлекаясь от компьютерных экранов. Старшая медсестра с добрым лицом подняла голову и взглянула на посетителя.

– Я могу вам чем-нибудь помочь, сэр?

– Я Боб Рафферти, дядя Рэйчел Рафферти. Медсестра внизу сказала мне, что она находится у вас, в реанимации.

Медсестра кивнула и указала на одну из палат с прозрачными стенами. Курц разглядел лишь темно-рыжие волосы Рэйчел, так похожие на волосы ее матери. Все остальное заслоняли одеяла, трубки, мониторы и аппарат искусственного дыхания.

– Боюсь, что несколько дней у вас не будет возможности навестить ее, – сказала медсестра. – После такой обширной операции доктора очень опасаются любой инфекции и…

– Но она хорошо перенесла операцию? Она будет жить?

Медсестра с добрым лицом вздохнула:

– Вообще-то вам нужно поговорить с доктором Фремонтом или доктором Вайли.

– Мне сказали, что они целый день будут недоступны.

– Да. Ладно… – Она посмотрела на Курца. – Мистер Рафферти, сегодня утром Рэйчел была в очень серьезном положении. Крайне серьезном. Но доктор Вайли сказал мне, что прогноз благоприятный. Мы дали ей восемь доз крови…

– Это много?

Женщина кивнула:

– По существу, ей заменили всю кровь, мистер Рафферти. Вертолет «Полет ради жизни» спас ей жизнь.

– И ей удалили селезенку и почку?

– Да. Левую почку. Травма оказалась слишком уж обширной.

– Это означает, что, даже если она оправится после аварии, ей всегда будет грозить опасность, да?

– В том смысле, что в будущем ей будет труднее переносить болезни и возможные тяжелые травмы – да. И ей потребуется долгий восстановительный период. Но ваша племянница сможет вести нормальную жизнь. – Она взглянула на Курца, стиснувшего ладонью край ее стола так, что побелели костяшки пальцев, и подняла руку, как будто хотела успокаивающе прикоснуться к его напряженной кисти. Впрочем, она тут же неторопливым спокойным движением убрала руку.